Но затем кто-то со складом ума постоянного читателя Guardian решил, что на самом деле на велосипеде добираться на работу еще лучше, чем на автобусе. Поэтому внезапно велосипедисты получили свои дорожки и свои пространства на развязках. И поговаривали, что при любом происшествии с участием моторизованного средства передвижения и велосипеда виноват будет водитель вне зависимости от обстоятельств.

В результате неожиданно дороги переполнили две группы людей, каждая из которых считала, что закон на их стороне. Своего рода Иудейский народный фронт и Народный фронт Иудеи. Все животные равны, но некоторые из них всегда хотят быть равнее прочих. И последствия неизбежны. Один человек в тюрьме, другой сломал ногу.

Единственное решение – убрать все эти выделенные полосы и их преимущества. Нужно заставить их понять, что на дорогах нужно быть очень осторожными, потому что дороги всегда существовали «для людей». А у большинства людей есть машины.

Правда, на Хай-стрит в Кенсингтоне на прошлой неделе казалось, что это не так. В какой-то момент я решил, что случайно попал на этап «Тур де Франс», проходящий почему-то в западном Лондоне. Было семь часов вечера, и на улицах были сотни людей с морщинистыми задницами, бородатых, в идиотских шляпах и блестящей одежде. Они ехали на красный свет со скоростью, намного превышающей ограничения.

Проезжая, многие выкрикивали в мой адрес оскорбления за то, что я осмелился быть там, остановиться на красном свете или катить со скоростью всего 40 км/ч. Кто-то барабанил мне в двери. Кто-то скалил зубы. Я тщательно обдумывал, не стоит ли мне переехать одного из них. Возможно, даже двоих.

Впрочем, часть их ярости следует приписать тому, что ехал я на Jeep Wrangler – большом американском внедорожнике. Очевидно, что они ненавидели эту машину, так что я решил оставить их в покое. Потому что их чувства я разделял.

Как известно, Jeep начала производить тентованные полноприводные военные автомобили в 1941 году. Генерал Дуайт Эйзенхауэр [79] говорил, что без вклада компании во Вторую мировую войну, возможно, было бы не выиграть. Машины были очень просты, поэтому многие считают, что Jeep – это аббревиатура от «just enough essential parts» (ровно столько, сколько нужно).

Шли годы, и оригинал постепенно трансформировался во Wrangler. Его фанаты часто предпочитают видеть в нем монстра без крыш и дверей с высоким клиренсом и восьмицилиндровым двигателем под капотом. Его часто можно было встретить в Ки-Уэсте во Флориде с гигантским фиолетовым орлом на капоте. Однако важно было одно: он по-прежнему хорошо шел по бездорожью. И действительно, одну из самых увлекательных поездок в автомобиле я совершил в Wrangler – по скалистой тропе среди гор Сьерра-Невада в Калифорнии. Сердце машины, возможно, уже было в Сан-Франциско, но душой она все еще оставалась в американском захолустье. К несчастью, Jeep решила продавать свой Wrangler в других странах, в которых не принято громко говорить у бассейна, а гигантские фиолетовые орлы считаются моветоном. Например, в Британии есть Land Rover. В Германии – Mercedes Gelendwagen. Поэтому Jeep решила, что Wrangler должен стать более сдержанным. Более практичным. Более европейским. И это было неудачное решение. Во-первых, автомобиль стал чрезвычайно уродливым. Во-вторых, из него ничего не видно. Слепые пятна просто огромные, так что велосипеды, например, просто не видны. Как и автобусы. Как и Альберт-холл.

Мало того. Чтобы вместить задние двери, у Jeep был единственный выбор – задвинуть передние сиденья так далеко вперед, что вы можете – а на самом деле должны – дотянуться до всех кнопок и рычагов лицом. В довершение всего экран спутниковой навигации настолько ярок, что, когда заходит солнце, кажется, что вы находитесь в лучах света космического корабля инопланетной цивилизации.

Конечно, разнообразные рычаги и переключатели обеспечивают способность достойно ехать по бездорожью, но боюсь, что для собственно дороги это плохой выбор. 2, 8-литровый дизельный двигатель словно бы был разработан людьми, которые в принципе не понимают, как подобная штука работает. Все мы знаем, как называются такие люди: американцы.

Теперь о подвеске. Она очень мягкая. На самом деле она настолько мягкая, что вы можете проехать по самым тревожным выбоинам на любой скорости по своему выбору и этого не заметить. Недостаток в том, что при каждом наклоне кажется, что вы сейчас упадете. И управление просто ужасное. А езда по шоссе, как ни странно, невероятно нервная.

Нельзя не отметить, что Land Rover Defender на дороге тоже практически безнадежен. Но эта машина, в отличие от Wrangler, которую я тестировал, не притворяется предметом роскоши. Там есть панели на крыше, которые вынимаются (если у вас есть диплом инженера), круиз-контроль и много мелких примочек. Не машина, а сапог со стразами. Позолоченная коровья лепешка. Сельский дурачок в отеле Savoy.

На приборной панели есть табличка с надписью «С 1941 года». А надо было написать «В механике ничего не изменилось с 1941 года».

И мне очень жаль. Мне нравился старый Wrangler. Я знаю, что он напоминал, гм, Венис-Бич [80] и что если бы этот автомобиль был мужчиной, то он бы побрил себе мошонку и получал бы удовольствие от походов в спортзал. Но это был хороший и интересный подход к полноприводной тематике.

Новая версия утратила все достоинства. Она пытается стать Land Rover для тех, кто хотел бы еще и какого-то комфорта. А нельзя сказать, чтобы за 28 000 фунтов у вас не было альтернатив. Кстати, все они существенно лучше. Разумеется, кроме велосипеда. Или автобуса.

Работает на свекле и возит всю Россию

Lada Riva

В нашем современном огромном мире можно часто увидеть русских, которые кажутся весьма неплохо обеспеченными. У них всегда огромные часы, огромных размеров автомобили и украшенные вышивкой джинсы. У многих даже есть свои футбольные клубы.

Поэтому, окажись вы на месте генерального директора авиакомпании, вы бы направили для работы на московском направлении множество самых новых, самых блестящих самолетов самых последних моделей – чтобы впечатлить всех этих не так давно ставших богатыми людей. Как ни странно, компания British Airways решила сделать все наоборот.

По своему опыту я могу сказать, что British Airways свои лучшие самолеты ставит на трансатлантические направления, а когда узлы и агрегаты слегка поизносятся, воздушные суда освобождаются от работы в международном аэропорту имени Джона Кеннеди и используются для рейсов на Карибские острова. Когда же они не годятся даже для этого, самолеты бросают на путешественников из Уганды: туда и обратно. Я думал, что после этого их пускают на металлолом – или продают Анголе. Но нет.

Видимо, затем их передают пожарным службам для отработки личным составом эвакуации пассажиров, а потом – в Особую воздушную службу SAS, где спецназовцы бегают туда-сюда по обгорелым каркасам, стреляя в воображаемых террористов. В итоге самолеты ставят на рейсы в Москву.

Недавно я летел рейсом British Airways в Россию, и, чтобы вы могли представить себе, насколько устаревшим был самолет, я скажу следующее: система развлечения на борту использует пленочные VHS-видеокассеты. А чтобы сделать качество еще менее впечатляющим, они установили экраны с диагональю менее двух дюймов. К тому же экран был установлен на переборке на расстоянии в несколько футов от моего лица. А еще он был сломан. Впрочем, как и сиденье унитаза.

Я уже собирался писать письмо председателю правления British Airways, чтобы объяснить ему, как глубоко они неправы. Использовать свои лучшие самолеты для конкурирования с американскими авиалиниями, на которых работают только толстые, хамоватые женщины и где подается ужасная еда, – это то же самое, что «Челси» направить свой лучший состав для матча против команды «Донкастер Роверс».